10 слов, помогающих понять турецкую культуру

1. Аyıp

Стыд, позор, срам; недостаток, дефект, изъян.

Аyıp переводится как «стыд, срам», но это скорее неприличное, неподобающее поведение, которое не укладывается в общепринятое и вызовет осуждение. Обман, оскорбление, проявление неуважения, заливистый женский смех в присутствии чужих мужчин, сидеть, закинув ногу на ногу, в присутствии старших, особенно мужчин, — все это айип. 

Общественное мнение в значительной мере регулирует поведение человека, и в повседневной жизни турки добрую половину вещей делают из соображений айип. «Что скажут соседи? Что подумает Мехмет-амджа?» — весомый довод для среднестатистического турка. При этом не имеет значения, что чувствует и думает по поводу конкретной ситуации он сам, каковы его внутренние убеж­де­ния. Важно, чтобы поведение его было социально ожидаемым, то есть со­ответствовало принятым нормам. 

2. Namus

Честь, достоинство; добропорядочность; чистота, непорочность.

Намус, наряду с сайгы и шереф (см. далее), — фундаментальное понятие турецкой культуры и менталитета. «Человек живет и умирает ради чести», — гласит турецкая максима. Назвать чело­века namussuz — буквально «лишенный чести» — значит нанести ему тяжелое оскорбление; это слово не принято употреблять в шутку. 

«Намус — это такое трудноуловимое достояние, которое каждый полу­чает при рождении и которое необходимо защищать на протя­жении всей жизни. Его нельзя купить или приобрести каким-то иным путем, его можно только защищать, но если оно потеряно, его никогда нельзя вернуть». Манфред Фернер. «Эти поразительные турки» 

Турецкая концепция женской чести предполагает целомудрие до брака и соб­людение супружеской верности после его заключения. Мужская честь, в свою очередь, зависит от чести женщин, принадлежащих его, мужчины, семье. Поло­жение мужчины вдвойне сложно: его доброе имя зависит от пове­дения другого, точнее другой, при этом его задача — ограждать женщину от ситу­аций, которые могут бросить тень на ее, а следовательно, его репутацию. 

Поэтому мужчина всегда должен быть начеку и в случае, если его репутация под угрозой, немедленно проявить агрессию. Слишком долгий взгляд, неосто­рожное слово, недостаточная дистанция в разговоре с женщиной могут быть расценены как оскорбление и стать причиной словесной перепалки, а то и дра­ки. 

Потерявший честь человек не может рассчитывать на уважение и признание в социуме, он становится «никем». Поэтому потеря чести расценивается как непоправимое несчастье и нередко становится причиной самоубийств. Перио­дически защита чести приводит к убийствам, в газетах ежегодно появляется не меньше десятка новостей о так называемых «убийствах чести».

Надо сказать, что общество с пониманием и тайным уважением относится к людям, использующим крайние меры для защиты своей чести. Иллюстрацию такого отношения можно найти в литературе и кино. Так, в нашумевшем филь­ме Мехмета Озтекина «Чудо в камере № 7» (2019) показан персонаж, осужден­ный за убийство 16-летней дочери. Уже в тюрьме он понимает, что девушку оговорили, и переживает глубокую внутреннюю драму. Примеча­тельно, что среди сокамерников герой фильма пользуется безусловным уваже­нием: никто и не думает осуждать его, наоборот, все стараются подбодрить и утешить. 

3. Saygı

Уважение, почтение, почитание.

Особенно наглядно функция сайгы видна в патриархальной семье, где царит строгая и четкая иерархия. Вершину этой иерархии занимает отец. Члены семьи обязаны проявлять к нему уважение, которое часто носит даже ритуаль­ный характер — при нем не принято ругаться, сидеть развалившись или другим образом выказывать свое непочтение. Бывший президент Турции Исмет Инёню рассказывал, что, будучи уже генералом, не смел курить при отце. 

Отец не только главный внутри семьи: он представляет ее в общественной жизни. В турецком обществе мужчины вообще занимают большинство рабо­чих мест. Официанты и повара в ресторанах, обслуживающий персонал, про­давцы всегда мужского пола. Это связано с тем, что еще недавно женщине отводилась роль исключительно жены и матери (впрочем, и сегодня активно­сти, направленной во внешний мир, от женщин не ждут).

Сайгы накладывает на своего носителя определенные обязательства. Так, млад­ший, оказывая сайгы старшему, вправе ожидать от него sevgi — любви. Одно из внешних проявлений сайгы — обычай целовать руку старшего и приклады­вать ее ко лбу. Такой же жест с людьми младшего возраста будет воспринят как самоуничижение. 

4. Şeref 

Честь, почет; престиж, признание

Если сайгы регулирует внутрисемейные отношения, то шереф регулирует и структурирует социальную иерархию — иначе говоря, выражает общест­венный статус человека, зависящий от занимаемой им должности. 

«Шерефом обладают только мужчины, потому что это понятие играет важную роль только в общественной и политической жизни, в которой общаются только мужчины». Андреа Петерсен. «Престиж и смущение» (1988) 

Это утверждение не совсем верно, потому что в наше время турецкие женщины участвуют в политике и тоже могут претендовать на шереф — например, Тансу Чиллер, премьер-министр Турции в 1993–1996 годах. Но изначально это понятие рассматривалось как исключительно мужское. Шереф можно приоб­ретать или терять в зависимости от того, насколько человек близок к престиж­ной общественной позиции, но сама престижная позиция (например, пост премьер-министра) обладает относительно постоянной долей шерефа. 

Шереф можно заслуживать на разных основаниях. Так, врач или учитель наделены шерефом благодаря своим компетенции и умениям, а крупный предприниматель — благодаря состоянию. Человек, обладающий шерефом, несет обязательства перед подотчетными ему людьми: он должен заботиться о них и покровительствовать им. Этим он как бы защищает свои «владения». Политик или предприниматель, который не использовал возможности своего положения для защиты и помощи своим подчиненным, может утратить шереф. Сайгы и шереф тесно связаны со старым османским принципом хад («гра­ница», «рубеж»). Согласно этому принципу, каждый человек, в соответствии со своим полом, возрастом, должностью, должен был учитывать «границы действия»: выход за эти рамки трактовался как вмешательство в дела другого человека. Соответственно, полагалось следить за сохранностью собственных «границ». В случае, если на них посягали, их полагалось защищать, иначе можно было утратить честь (намус), потерять авторитет (шереф) и уважение в обществе (сайгы). Неотомщенное оскорбление тоже было чревато потерей положения в обществе. 

5. Keyif 

Самочувствие; настроение; внутреннее спокойствие, безмятежность; удовольствие; алкогольное или наркотическое опьянение.

Это слово арабского происхождения, обозначающее время приятного безделья, обещанное в Коране праведникам в раю, мы знаем как «кайф», то есть «удо­вольствие, радость, наслаждение». В турецком слово «кейиф» используется для обозна­чения особенного вида отдыха: это молчаливое, сосредоточенное отрешение от будничной суеты и забот. Задумчиво перебирать четки и смот­реть в никуда, часами играть с другом в тавлу (разновидность нард) или просто читать газе­ту — все это кейиф. Важно, что кейиф — это ни в коем случае не ничегоне­делание, даже если внешне и выглядит таковым. Наоборот, кейиф всегда наполнен смыслом, это мысленное созерцание, внутреннее состояние покоя и самоопределения, когда человек остается наедине с самим собой. 

Кейиф — исключительно мужской способ проведения свободного времени. Манфред Фернер, знаток Турции, автор путеводителей и писатель, охарак­теризовал его как «тихий мужской рай». Впрочем, аналог кейифа есть и у женщин — посиделки, которые тоже ритуализованы. Лучшим способом провести время и те и другие считают сидение; кому не нужно никуда спе­шить, тот сидит.

Кейиф немыслим без чашки кофе и крепкой сигареты. Удовольствия, достав­ляемые ими, турецкая пословица называет «двумя подушками на софе наслаж­дений». Те, кому после тяжелого трудового дня удается выкроить час или два на кейиф, идут в çayevi (чайную), kıraathane (кофейню) или çay bahçesi (чайный сад, ресторан под открытым небом), чтобы набраться сил к новому дню. Kıraathane традиционно мужская территория, куда женщинам ход заказан. Чайные сады тоже могут разделяться на женскую и мужскую части.

6. Kısmet 

Счастье, удача; судьба, участь, доля; суженый, судьба.

Кисмет широко используется в ситуации, когда человек не хочет связывать себя обязательствами, не может по каким-то причинам решительно отказать или снимает с себя ответственность за неудачный исход дела. «Если будет судьба…» — эта фраза, которая трактуется как «посмотрим, как получится», может обозначать и мягкий отказ. 

В обоих этих значениях у кисмета есть синонимы: bakarız (буквально «посмот­рим») и inşallah (буквально «если на то будет воля Аллаха»).

Арабское заимствование inşallah употребляется также в ситуации, когда обсуждают планы на будущее. В таких контекстах это слово обозначает «я сделаю все, что в моих силах, но дело выгорит, только если на то будет Его воля». Фаталистическое inşallah оправдывает и халатность, и небрежность, и необязательность.

7. Çiğ köfte 

Котлеты из сырого мяса.

В те дни в Уре жил один охотник. Сколько-то дней назад он ушел на охоту и вот вернулся с добычей — целой косулей. Но жене не на чем было приго­товить ужин и накормить его — все дрова забрали слуги Немрута. Тогда охот­ник срезал с бедра косули чистый, без жира и сухожилий, кусок, положил его на камень, а другим камнем перебил в фарш. Жена добавила в фарш булгур, специи и зелень, перемешала все хорошенько, слепила котлеты и накормила ими мужа и детей. 

С тех пор в Урфе устраивают целые вечеринки с çiğ köfte. Люди собираются целыми компаниями, веселятся и смотрят, как один из мужчин месит мясо, и надо отметить, что это занятие считается почетным. 

В наши дни многие хозяйки готовят çiğ köfte без мяса и с меньшим количе­ством перца.

Разновидностей köfte в турецкой кухне множество, блюдо популярно не только в Турции, но и в странах Ближнего Востока и Южной Азии. Слово происходит от персидского kūfta, что значит «мясные шарики». 

8. Kokoreç

Кокореч, разновидность шаурмы.

Это блюдо готовится из кишок молочного ягненка, начиненных его же потро­хами и специями. Кишки насаживают на горизонтальный вертел, хорошенько обжаривают и подают в горячей лепешке, как бутерброд, или на тарелке. Коко­реч считается королем турецкого стритфуда и едой для настоящих мужчин. Он сытный и жирный, поэтому для лучшего усвоения его запивают айраном, колой или реповым соком — şalgam suyu — кисло-соленым, похожим на рассол напитком из репы, свеклы (для цвета) и черной моркови. 

В 2000 году это блюдо едва ли не стало камнем преткновения на пути Турции в Евросоюз, который потребовал запретить кокореч. Свое требование ЕС моти­вировал тем, что он готовится из продуктов животного происхождения, кото­рые потенциально могут быть заражены возбудителями опасных болезней. 

Турок такое требование откровенно возмутило. Председатель союза кулинаров Мехмет Азтекин заявил, что «Европе следовало бы привыкнуть к кокоречу», а группа Mirkelam написала песню «Kokoreç», которая мгновенно стала хитом в турецких чартах: «Кокореч, без тебя нет жизни…»

9. Gecekondu 

Лачуга, хибара; трущобы.

Термин геджеконду (буквально «поставленный за ночь») возник в Турции в 1930-х годах в связи с миграцией населения из деревень в города в поисках лучшей доли. Приезжие, не имея денег на аренду, располагались на пустующих местностях на окраине или ближе к центру города и за несколько часов из под­ручного материала сколачивали пригодные для ночлега убогие постройки. В ход шло все: картон, целлофан, камни, автомобильные шины. Приезжие старались держаться друг друга в незнакомом месте, поэтому конкретный пустырь, как правило, застраивался жителями определенной деревни. Со вре­менем значение слова расширилось и стало обозначать весь район или квартал, застроенный геджеконду. 

В наши дни геджеконду существуют во многих крупных турецких городах, по разным данным, в них проживают около 15 млн человек. Дома в трущобах не отвечают санитарным и строительным нормам, в них нет электричества, газа и воды, процветает преступность. В Стамбуле они располагаются на бере­гах Босфора и составляют разительный контраст с ухоженными вил­лами по со­сед­ству. Власти пытаются решить проблему расселения гедже­кон­ду около пятидесяти лет, но пока безуспешно.

10. Yakamoz 

Свечение моря или океана.

Yakamoz (от греческого διακαμός, «блеск морской глади») обозначает явление, когда верхние слои моря наполнены светящимися микроорга­низмами, отчего кажется, что вода светится изнутри. Свечение лучше всего заметно безлунной темной ночью. Море кажется молочно-белым, а небо в сравнении с белизной воды — совершенно черным. Классик Муса Джеват Шакир, писав­ший под псевдонимом Галикарнасский Рыболов, в своих рассказах утверждал, что Белое море (Akdeniz: ak — «белый», deniz — «море»), то есть Средиземное море по-ту­рецки, обязано названием этому удивитель­ному явлению. Только в турецком языке есть специальное слово для обозначения такого свечения воды. Кстати, «якамоз» было признано самым красивым в мире словом на конкурсе красивых слов, проведенном 13 лет назад в Берлине.